Кристофер Марш
Принятый в 1997 г. российский закон “О свободе совести и религиозных объединениях” выделил в две разные категории религиозные “организации” (существующие в России на протяжении как минимум 15 лет) и религиозные “объединения”. Первые пользуются более широким набором привилегий, последние, хотя и имеют право проводить богослужения, ограничены в ряде возможностей, например, в имущественных правах, возможности для обучения, книгоиздания и евангелизации. В последующие годы ситуация в России во многом изменилась, Конституционный суд и другие инстанции приняли поправки, смягчившие некоторые изначально дискриминационные положения Закона. Тем не менее, в России до сих пор наблюдаются серьезные нарушения свободы вероисповедания, начиная с отказов в выдаче виз иностранному духовенству и церковнослужителям и заканчивая ликвидацией религиозных объединений, не выполнивших требований, предъявленных им для регистрации. Вследствие этого, вопрос религиозной свободы и взаимоотношений церкви и государства остается одним из самых насущных в условиях становления демократии в государстве со столь глубоко укоренившимися традициями авторитарного правления.
В данном исследовании мы стремились выявить позицию русских православных христиан по вопросам взаимодействия государства и церкви. В то время как политическое маневрирование Московского Патриархата и покровительство Кремля официальным религиям остаются центром исследований, посвященным государству и церкви в России, мнение и оценка самих россиян этих вопросов не подвергалась серьезному анализу. Ищут ли православные россияне в церкви ответы на социальные проблемы или подсказки, за кого как им следует голосовать? Приветствуют ли они идею активного участия церкви в государственной политике? Исследуя подобные аспекты, мы надеемся с помощью эмпирических данных пролить свет на вопросы доселе остававшиеся в тени.
Количественный анализ отношения россиян к религии
Социологи религии с успехом используют современные методы исследования для изучения религиозных предпочтений различных народов мира, и Россия здесь не является исключением. С развитием политической открытости России и других постсоветских государств, широкий спектр исследований как внутри отдельных стран, так и в межнациональном масштабе достиг качественного уровня по таким показателям как религиозность, поддержка демократии, уровень доверия жителей и отношение к общественной жизни.
Однако в этих исследованиях внимание практически не уделялось тому, как различный уровень религиозности православных верующих влияет на их отношение к общественной жизни, религии, политике и взаимоотношениям государства и церкви.1 Респонденты, в основном, отвечали лишь на вопрос о своей религиозной принадлежности. Например, при анализе основных ценностей верующих Восточной Европы и стран бывшего Советского Союза в качестве способа идентификации респондентов как православных использовался лишь их ответ на вопрос о собственной принадлежности к церкви. Хотя самоидентификация является приемлемым способом классификации верующих на Западе, на постсоветском пространстве, где на протяжении десятилетий государство пропагандировало “научный атеизм” и всячески способствовало уничтожению всякой религиозности, данный подход является проблематичным2.
В двух своих наиболее подробных исследованиях православной религиозной жизни России В.Ф. Чеснокова показывает, что религиозность и церковная принадлежность являются сложными процессами, которые невозможно оценить лишь одним показателем3. Чеснокова изучала религиозность православных
верующих, применяя для ее оценки сложный набор индикаторов, среди которых была вера в Бога, регулярное посещение богослужений, участие в причастии, исповедь, соблюдение церковных постов, домашняя молитва по молитвослову, а также знание церковно-славянского языка в достаточном для понимания литургии объеме. При подобном подходе выяснилось, что лишь очень малое число тех, кто назвал себя православными, являлись “воцерковленными”, при этом большинство респондентов показало исключительно низкий уровень участия в церковной жизни. Эти данные, хотя и более подробные, вполне совпадают с выводами ряда других российских ученых, утверждающих, что число “настоящих”, “традиционных” или “воцерковленных” православных колеблется в пределах 5-7 процентов населения России, в то время как остальных православных можно рассматривать как “номинальных”, или, как их называет Варзанова, православных “в культурном смысле”4.
Хотя работа Чесноковой и ее команды является значительным вкладом в дело научного изучения религиозности, тот факт, что ее исследование не освещает в достаточной мере отношение респондентов к политике, общественной жизни и экономике, не позволяет использовать его в работах, посвященных данным вопросам. Для анализа отношения православных россиян к религии и политике в настоящем изучении были использованы данные Всемирного исследования ценностей населения (World Values Survey) с которым по широте охвата областей знания, не может сравниться ни один опрос общественного мнения. Респондентам были заданы вопросы относительно их религиозной принадлежности, практики духовной жизни, отношении к социальным вопросам, участии в общественной жизни, а также их политической ориентации. Нами были использованы данные исследования, проведенного в 1999-2001 гг. и опубликованного в 2004 г., что позволило составить адекватную картину жизни современной России, вот уже более десяти лет живущей в условиях социальных, экономических и политических перемен, значительно повлиявших на роль религии в частной и общественной жизни, и принявшей законы, регулирующие публичное выражение религиозности.
Религиозные верования и практика
Первый блок вопросов, заданных респондентам, относился к роли религии в их жизни, в том числе их вере в Бога и грех, частоте молитвы и посещении храма. 3% из тех, кто назвал себя православными, сказали, что вообще не верят в Бога, 15% православных заявили, что не верят в грех, 46% отрицали жизнь после смерти, а 42% - не верили в рай. Резкие различия прослеживаются при сопоставлении религиозного поведения и религиозных верований. Тогда как 86% православных христиан находят утешение и поддержку в своей вере, лишь 11% посещают богослужения по крайней мере один раз в месяц и лишь немногим более 5% бывают в храме еженедельно. Данный феномен аналогичен ситуации, сложившейся в Англии после Второй мировой войны, который Грейс Дэви называет “верой без принадлежности”5. Инна Налетова, напротив, считает, что в России многие придерживаются живой православной веры, не связанной с “внешними” проявлениями религиозности6. Несмотря на низкий уровень участия россиян в церковной жизни, словам Налетовой существует ряд подтверждений: более четверти опрошенных сказали, что молятся по крайней мере один раз в день (27,9%), и более половины (56%) указали, что регулярно проводят время в молитве или размышлении. Тем не менее, лишь 60% опрошенных указали, что Бог играет сколь-нибудь значительную роль в их жизни.
Поэтому будет полезно разделить православных респондентов на две категории. Первая - “истинно православные” (если они указали, что верят в Бога и посещают церковь по меньшей мере один раз в месяц – что является ключевыми индикаторами по мнению Чесноковой). Если применить подобные критерии отбора, лишь 186 православных, участвовавших в опросе, окажутся в группе “истинно православных”. Оставшиеся 1001 человек, часть которых вообще отрицает веру в Бога, и которые посещают церковь не более нескольких раз в году, могут быть отнесены к группе “культурно православных”.
Фактор “бабушек”
С точки зрения уровня образования и места жительства группы истинно и культурно православных различаются незначительно (см. таб. 1). Однако при взгляде на половую принадлежность респондентов разница становится очевидна. Группа истинно православных состоит преимущественно их женщин 55 лет и старше (половина всех истинно православных), имеющих довольно небольшой шанс когда-либо выйти замуж. Также гораздо больше женщин, чем мужчин принадлежит к группе культурно православных. Все это подтверждает факт существования феномена “бабушек”, зорко следящих в церкви за соблюдением всех правил и приличий (как будто такое подтверждение вообще требовалось). Более важным наблюдением, однако, является тот факт, что довольно значительное число истинно православных находятся в возрасте от 18 до 34 лет (чуть меньше 20%), что подтверждает тенденцию к воцерковлению более молодого поколения. В комплексе эти два фактора показывают, что среди русских наблюдается рост интереса к церковной жизни: 1) значительное число женщин приходят в церковь в зрелом возрасте (также достаточно большое число культурно православных женщин в с возрастом переходят в группу истинно православных); 2) молодое поколение находит свою дорогу к храму в более раннем возрасте.
Отношение к церкви
Применив более строгие критерии для определения истинно и культурно православных верующих, мы можем перейти к изучению их отношения к церкви (см. Таб. 2). Различные опросы неоднократно подтверждали, что православная церковь является тем учреждением, которому россияне доверяют больше всего – так считают около 60% россиян. Однако, проводя опрос с применением имеющихся у нас критериев, можно выделить различные уровни этого доверия. Истинно православные респонденты выразили более высокий уровень доверия к церкви (92,6%), нежели культурно православные (76,5%). Интересно отметить (и часто это упускается из виду), что лишь очень небольшой процент безрелигиозных россиян отличает доверие к церкви (5,7%), хотя скромные 30% все же отметили, что вполне доверяют церкви.
Русские православные христиане не только доверяют церкви, они считают, что церковь способна решить их духовные, нравственные и семейные проблемы. Хотя эти показатели гораздо выше в среде истинно православных россиян (89,6%, 87,4% и 78,5% соответственно), чем в среде культурно православных (75,6%, 71,7% и 57,7% соответственно), важно отметить, что чем дальше вопрос отстоит от духовной сферы, тем меньше в ответе на него чувствуется вес церкви. Хотя респонденты отметили, что церковь играет важную роль в духовной, нравственной и семейной жизни, в каждой группе было гораздо меньше тех, кто считал, что она может решить также и социальные проблемы, (41,5% среди истинно православных, 23,7% среди культурно православных и лишь 9,6% среди безрелигиозных россиян). Интересно, что при этом более трети опрошенных безрелигиозных россиян полагали, что церковь может помочь людям решить их духовные и нравственные проблемы.
Примечания:
1 Эндрю Грили, “Религиозное возрождение в России?” Journal for the Scientific Study of Religion 33 (1994): 253-72. Хотя Грили принимает во внимание ряд упомянутых мною факторов, он сравнивает русских с восточными немцами, не делая различия в религиозных предпочтениях респондентов, их верованиях, что делает невозможным проследить зависимость между религиозными убеждениями респондентов и их политической и гражданской позицией. Точно так же, в исследовании религиозных и политических реалий современной России Хесли с соавторами механически объединили всех православных респондентов, вне зависимости от их конкретных взглядов и уровня участия в церковной жизни. Вики Хесли, Эбру Эрдем, Уильям Райцингер и Артур Миллер, “Патриарх и президент: религиозный и политический выбор в России” Демократизация: Журнал пост-советской демократизации 7 (Зима 1999): 42-72.
2 Пол Фроуз, “Насильственная секуляризация в Советской России: почему атеистическая монополия потерпела крах” Journal for the Scientific Study of Religion 43 (2004): 1, 35-50.
3 В.Ф. Чеснокова, Процесс воцерковления населения в современной России (Москва: Фонд “Общественное мнение” 1994 и 2000).
4 M. П. Мчедлов, “Религиозное возрождение в России: причины, характер, тенденции” Обновление России: трудный поиск решений (Москва: Независимый институт социальных и национальных проблем, 1992), 102-12; M. П. Мчедлов, “Новый тип верующего на пороге третьего тысячелетия,” Исторический вестник 9-10 (2000); M.П. Мчедлов, “Об особенностях мировоззрения верующих в пост-советской России”, Религия и право 1 (2002): 15-18; T. Варзанова, “Религиозное возрождение и молодежь” в сб. под ред. В.И. Добрыниной, Т.Н. Кущевич и С. В. Туманова Культурные миры молодых россиян: три жизненные ситуации (Москва, Издательство МГУ, 2000), 167-91; T. Варзанова, “Религиозная ситуация в России,” Русская мысль (1997).
5 Грейс Дэви, Религия в Британии после 1945: Вера без принадлежности (Оксфорд: Blackwell, 1994). 6 Инна Налетова, “Православие вне церковных стен: социологическое исследование православныой религиозности в современном российском обществе”, докторская диссертация, Университет Бостона, 2006.
Примечание редактора: заключительная часть данной статьи будет опубликована в следующем выпуске Вестника Служений и Церквей Восток-Запад 18 (зима 2010).
Кристофер Марш является директором Института исследования отношений государства и церкви Дж.М. Доусона, Бэйлорский университет, Вако, шт. Техас.
Печатается с сокращениями с разрешения автора по: Кристофер Марш, “Русские православные христиане и их отношение к церкви и государству” в сб. Перспективы церковно-государственных взаимоотношений в России, под ред. Уолласа Дэниела, Питера Бергера и Кристофера Марша (Вако, Техас, Институт исследования отношений государства и церкви Дж. М. Доусона, Бэйлорский университет, 2008).