Инсур Шамгунов
Примечание редактора: первая часть данной статьи была опубликована в предыдущем выпуске Вестника Служений и Церквей Восток-Запад 17(Осень 2009).
Политическая, религиозная и экономическая ситуация в Средней Азии меняется так быстро, что богословским учебным заведениям приходится постоянно адаптировать свои академические программы к этим изменениям. Никто не в силах предугадать, смогут ли все эти школы выжить в условиях постоянного давления. Как уже упоминалось в первой части данной статьи (Осень 2009), некоторые из проблем, с которыми сталкивается богословское образование, исходят извне – это политическое давление, растущий материализм, безразличие к христианству, стагнация церковного роста и социальные болезни общества. Другие проблемы рождаются внутри самих учебных заведений.
Сокращение приема
Изначально, рассматриваемый нами киргизский институт занимался лишь обучением пасторов. Впоследствии, однако, сфера его интересов несколько расширилась, и образование здесь стали получать также занятые в служении миряне. Директор института признает, что решение расширить критерии приема было принято под влиянием спада церковного роста последних лет и связанного с ним сокращения числа занятых в служении людей.
Количество поступающих значительно уменьшилось по причине нежелания местных пасторов поощрять своих прихожан в получении образования, что, в свою очередь, объясняется несколькими причинами. Во-первых, многие пасторы не понимают значимости твердой богословской доктринальной базы, полагая, что прихожанам для духовного насыщения достаточно посещать еженедельные собрания. Директор института выразил свою обеспокоенность тем, что недостаток богословского образования уже привел к тому, что многие члены его деноминации пали жертвами ложных доктринальных систем. Во-вторых, было выражено мнение, что пасторы опасаются конкуренции со стороны более молодых и образованных лидеров, но об этом мы подробно поговорим ниже. В-третьих, было отмечено, что у многих пасторов нет долгосрочного видения относительно взращивания лидеров церкви. То есть пасторы не отпускают своих наиболее талантливых и многообещающих помощников в семинарию, потому что им нужна сиюминутная помощь для работы в церкви. Вместо этого многие пасторы отправляли учиться тех прихожан, которые не участвовали в служении, не имели должной мотивации, надеясь, что такая мотивация придет вместе с образованием. В результате моего последнего разговора с директором этого Киргизского богословского колледжа (9 ноября 2008), я узнал, что на 2008-09 академический год было принято всего лишь несколько заявлений о зачислении. Поэтому школа перешла на вечернюю форму обучения, было открыто 4 филиала на местах в 4 регионах Кыргызстана.
Директор предположил, что заинтересованность в образовании в местных церквях осталась, но по причине снижения темпов роста общин, количество потенциальных кандидатов для дневного обучения практически исчерпано. Директор колледжа пришел к выводу, что обучение должно переместиться на места и должно перейти на вечернюю модульную форму. Еще один аспект его стратегии – включение в образовательную программу светских предметов. Он также отметил, что часто родители молодых верующих не верят в то, что богословское образование может дать их детям стабильное будущее.
Новая реальность
Богословский колледж в Казахстане тоже столкнулся с уменьшением количества абитуриентов, вследствие чего было принято решение не объявлять набор студентов на 2007-2008 академический год. Директор начал искать пути решения данной проблемы, одним из которых стало введение программы обучения для социальных работников.
Как утверждает руководство колледжа, одна из самых важных проблем – противодействие со стороны руководителей основных деноминаций. У многих старших пасторов нет богословского образования, и они с подозрением относятся к идее обучения молодых членов церкви. Пасторы чувствовали конкуренцию со стороны выпускников семинарий, они задавали вопросы, на которые пасторы не могли ответить. Многие считали, что само по себе богословское образование «либерально» по сути, хотя в соответствии с западными образовательными стандартами, эти учебные заведения были консервативными. Пасторам казалось, что колледж был либеральным, просто потому что некоторые преподаватели были «американцами и кальвинистами».
Один выпускник, казахский пастор 50 лет, предложил свой взгляд на проблему отношения старшего поколения служителей к образованию: «Старшие пасторы провели церковь через гонения советского режима, у них не было возможности получить образование. Они только могли обмениваться опытом друг с другом, иногда посещали конференции, читали единственный журнал, который издавала деноминация. Таким образом, на своем опыте они поняли, что образование не является необходимостью. Они изначально сопротивлялись культурной контекстуализации казахских церквей, не хотели вести богослужения на казахском языке, или называть Бога Аллахом. Но они изменились. Пастор Антон, который совершал служение еще в советское время, пожаловался, что большинство старших пасторов эмигрировало на Запад вскоре после перестройки, их «соблазнили деньги».
Третье учебное заведение, которое фигурирует в нашем исследовании, колледж в Казахстане, он тоже приостановил свою очную программу в 2007 году после выпуска 250 пасторов и церковных лидеров, которые обучались по девятимесячной программе. Опять же, снижение темпов роста церкви привело к снижению количества абитуриентов. По этой причине колледж перенес свои образовательные программы в регионы и открыл десять местных школ в четырех среднеазиатских странах. Программа, которая получила название «христианское образование в регионах», состоит из коротких модулей для лидеров и активных прихожан, обучение проводят преподаватели, которые приезжают из центральной школы. Когда поток абитуриентов иссяк, это учебное заведение, изначально ориентированное на обучение миссионеров и пасторов, перепрофилировалось для обучения лидеров малых групп. Директор колледжа уточнил, что перемены были продиктованы не столько нехваткой студентов, сколько изменением философии основания новых церквей в Средней Азии: движение от классических церквей с одним воскресным богослужением к сетевым церквям по корейскому, китайскому и латиноамериканскому образцам.
Весной 2008 года казахское правительство обязало все религиозные учебные заведения получить соответствующую лицензию на ведение образовательной деятельности. Стремясь не нарушать закон, одна школа прекратила свою магистерскую программу. Но затем руководство института осознало, что со своей регистрацией религиозной организации они имеют право проводить небольшие неформальные семинары без дипломов и сертификатов. Декан занимался оценкой возможных вариантов развития, включая переезд школы в другую страну или слияние с каким-либо университетом, обладающим лицензией.
Обзор причин снижения потока абитуриентов
Все образовательные учреждения сталкиваются с большими трудностями, но самая большая проблема в том, что поток абитуриентов иссяк. Причин тому много: ощутимые перемены социального, экономического и политического характера в Средней Азии, а также замедление роста церкви, эмиграция, низкая финансовая привлекательность пасторской работы, непрестижность богословских ученых степеней на светском рынке труда, стереотипы многих лидеров церкви в отношении богословского образования.
Оценка богословского образования
Дональд Алешир, исполнительный директор Ассоциации богословских школ США, справедливо привлекает внимание богословского сообщества к проблеме оценки эффективности образования. По его словам, имеют значение не только усвоенные студентами знания, но, и прежде всего, справедливая оценка самой программы обучения: «Так бывает, что студенты знают все, чему их учили, но, поскольку их учили не тому, чему следует, они терпят крах в служении»1. Это предостережение особенно важно, поскольку богословские программы на территории бывшего Советского Союза, в основном, сверстаны по образцу наиболее успешных западных теологических программ. Более того, наиболее влиятельная региональная организация в области богословского образования, Евразийская аккредитационная ассоциация (ЕААА), уделяет недостаточное внимание тому, что выносят из стен учебных заведений сами студенты. Ассоциацию волнует, в основном, академическое признание программ учебных заведений, которые являются ее членами. Так, еще в 1998 году один из лидеров Ассоциации особо отметил, что оценка богословских программ будет базироваться не на анализе работы выпускников, а на различных аспектах академического процесса, таких как: количество академических часов, проведенных в аудитории, методы тестирования, количество прочитанных страниц, организационная структура, юридическая основа организации, офис-менеджмент, руководство образовательного и управленческого процессов, мероприятия с участием студентов»2. Руководители национальных церквей выражают обеспокоенность по поводу неадекватности простого неконтекстуализированного переноса западных богословских образовательных программ в иную культурную и социальную среду.
Отрыв академии от практики служения
Выпускники, которые приняли участие в опросе, сообщили, что позитивно оценивают свое образование: они уверены, что обучение позитивно повлияло на формирование их личности, обеспечило нужными библейскими знаниями и навыками служения, и что у них осталось желание продолжить обучение. Удивительно, однако, что многие выпускники не смогли проследить связь между полученным образованием и умением решать встающие перед ними профессиональные проблемы. Выпускники особо отметили исключительную ценность знаний, которые они получили от практикующих служителей, а также те знания, которые они получили непосредственно в служении, которое они совершали, когда были студентами. Во многих случаях в процессе обучения студенты не научились применять полученные в аудитории знания в практическом служении; им также недоставало духовного наставничества, в процессе обучения особый упор делался на те предметы, которые имеют мало отношения к реальной практике.
Зачастую западное богословское образование приходит в Среднюю Азию без адаптации к местным реалиям. Культурно адаптированное обучение подразумевает перевод богословской программы на родной язык, использование местных, а не иностранных, преподавателей, поиск национальных примеров для иллюстраций. Будет еще лучше, если коренное население будет писать свою собственную программу обучения и развивать свое национальное богословие. Именно об этом говорили мне лидеры поместных церквей и иностранные миссионеры, принимавшие участие в развитии церкви и богословского образования в регионе. Этого следовало ожидать.
Однако я был сильно удивлен, что только четверть (девять) из опрошенных студентов указали на то, что для эффективного обучения необходимо принимать во внимание кросс-культурные аспекты. Напротив, большинство было обеспокоено вопросом практического применения того, чему их учили преподаватели, что имеет отношение скорее не к культурному происхождению учителей, а преимущественно к их практическому опыту, личной духовной зрелости, преподавательскому профессионализму. Студенты дали высокую оценку некоторым местным преподавателям, но, тем не менее, многие отметили, что лучше учиться у опытных взрослых иностранных преподавателей, чем у молодых местных без достаточного опыта в служении и преподавании. Еще хуже – иностранные преподаватели без опыта в служении или преподавании. Более того, в противовес всем моим ожиданиям, многие студенты приняли и впитали в себя идеи, позаимствованные из книг популярных западных христианских авторов, эти идеи легли в основу их мышления и служения. Таковыми авторами оказались: Лари Краб, Филипп Янси, Рик Уоррен и Джон Максвелл. Благодаря своему интеллекту и способности к анализу, студенты смогли адаптировать их идеи для себя и своих местных реалий.
Обучение показалось очень полезным для дальнейшей жизни и деятельности тем студентам, которые в продолжение учебы либо участвовали в служении какой-либо церкви, либо активно работали в миссиях и служениях, которые были организованы специально для студентов. Именно для них разрыв теории и практики оказался минимальным, они смогли воспринять те знания, которые были им необходимы, и достаточно быстро адаптировать их для использования в служении. В то же время, львиная доля критики обучения со стороны студентов заключалась не в том, что им давали знания и идеи, которые не были адаптированы для местного региона, а в том, что обучение было оторвано от практики, и это касается не только богословского образования в Средней Азии, но и в других регионах также.
Похоже, богословское образование в Средней Азии, имеет те же недостатки, что и везде. Те же проблемы, что и в Соединенных Штатах: применимость богословских знаний, нехватка практического служения, потребность в духовном формировании. Другими словами, проблема не в том, что нужно контекстуализировать богословское образование для Средней Азии, а в том, чтобы адаптировать богословское образование к реальной жизни и служению везде, вне зависимости от местонахождения.
Формирование преподавательского состава и наставничество: случайно или намеренно
Хотя исследованные учебные заведения Средней Азии добились некоторого успеха в духовном формировании студентов, все же нужно отметить, что это происходило благодаря спонтанному личному влиянию со стороны преподавателей, формально это не входило в программу обучения. Опытные и духовно зрелые преподаватели-практики, несомненно, являются образцом для подражания студентов, их наставниками и источником незаменимого практического знания. Важность духовного наставничества в подготовке служителей подтверждается еще одним фактом: около трети пасторов считают поддержку наставника необходимой для своего профессионального и личного развития после завершения обучения.
Важность наставничества для профессионального развития широко обсуждается в литературе, посвященной профессиональному обучению; это необходимая часть профессионального развития. К несчастью, для богословского образования это не так, здесь наставничество оценивается как желательное и полезное без элемента сущностной необходимости. Как выясняется, богословские учебные заведения в Центральной Азии – не исключение из общего правила. Только одна Кыргызская школа уделяла серьезное внимание наставничеству, там был особый «куратор» (духовный наставник) студенчества, но нужно заметить, что в большинстве случаев наставничество происходило само собой на неформальной основе, будучи побочным эффектом процесса обучения.
Кризис богословского образования: четыре варианта
Евангельское богословское образование в Центральной Азии находится под угрозой по причине слабых связей с поместными церквями, сокращения студенческого корпуса, ужесточения давления со стороны правительства, перегруженности образовательных программ, что вредит качеству обучения. Выпускники отмечают ухудшение качества образования по причине резкого увеличения количества образовательных учреждений. Количество мест многократно превышает спрос. Лидеры церквей выбирают учебные заведения для членов своих церквей только по критерию бесплатности образования. Все это привело к нездоровой конкуренции: учебные заведения с высокими стандартами и требованиями теряют абитуриентов, поскольку другие школы бесплатны, они финансируются за счет западных источников. Если не произойдет никаких перемен, богословские школы прекратят свое существование. К счастью, богословским колледжам Средней Азии адаптироваться к изменяющимся условиям проще, чем западным, поскольку они молоды, меньше по размерам, в них еще нет сформированных традиций. Они пытаются меняться и активно ищут свой путь.
Есть несколько вариантов развития этих школ. Они могут попытаться освоить новые рынки, сыграв на желании молодых христиан получать хорошее общее высшее образование по примеру того, что дают Христианские колледжи свободных искусств в Соединенных Штатах. Два учебных заведения, которые были исследованы, как раз рассматривали для себя такой путь. Однако такой подход может войти в конфликт с ожиданиями основных заинтересованных лиц и организаций, включая местные церкви, руководство деноминаций, западных спонсоров, а также штат самих учебных заведений.
Другой вариант – двигаться в сторону более общего профессионального образования, например, предлагая обучение по программам менеджмента, которые можно применить как в бизнесе, так и в церковном управлении. Помимо библейских курсов и курсов служения можно проводить обучение по консультированию, социальной психологии, руководству, менеджменту, организационным структурам, стратегическому планированию, тайм-менеджменту, финансам, началу нового бизнеса, а возможно и по таким профессиональным курсам, как системы отопления или сварочное дело.
Третий вариант – переход на преимущественное обучение прихожан церквей по краткосрочным программам. Как минимум, два учебных заведения из данного исследования пошли по этому пути. В этом случае учебное заведение остается «учебным», т.е. будет передавать библейские знания, что само по себе ценно в условиях Средней Азии.
Последний вариант. Богословские колледжи продолжают реализовывать образовательные программы для обучения служителей, но они должны коренным образом пересмотреть эти программы в сторону усиления практического аспекта обучения, поддержки процессов принятия решений, личностно-ориентированного наставничества (см. ниже).
От парты к миссии
Подозреваю, что сегодняшняя всеобщая гонка за контекстуализацией западного богословского образования в незападном мире может оттеснить на второй план более важный системообразующий элемент в богословском образовании. Хотя нужно поощрять национальные церкви к развитию своего собственного местного образования, само по себе это не приведет к необходимому системному сдвигу парадигмы построения национального богословского образования от классической схемы преподавания к практической ориентированности. Эти усилия приведут лишь к развитию национального теологического преподавательского корпуса со своей местной контекстной теологией, но они останутся на тех же позициях фундаментально академического подхода к обучению. Они перестанут читать Кальвина и начнут читать местных богословов. Но без постоянного пересмотра программ и вдумчивой практики служения такие учебные заведения будут воспроизводить феномен, охарактеризованный М. Эллиоттом так: «Обученная неспособность решать реальные проблемы реальных людей в их повседневной жизни»5.
Данное исследование поддерживает Р. Бэнкса и А.Г. Харкнесса в их утверждениях о необходимости сдвига парадигмы в богословском образовании от обучения в аудитории, как это происходит сегодня, к миссионерской модели. Вместе с Харкнессом я ставлю под сомнение традиционную систему обучения служителей с ее основными столпами: библейское изучение, систематическое богословие, история церкви и практическое богословие. Сегодня требуется более целостная модель, ориентированная на повседневное служение церкви.
Примечания:
1Дональд Алешир, «Характер и задачи обучения для религиозной занятости: богословское образование и увеличение числа левитов» Богословское образование 39 (2003), 11.
2Марк Эллиотт «Недавние исследования в области евангельского образования в пост-советских обществах» Религия в Восточной Европе 19 (февраль 1999), 51.
3Р. Бэнкс Новое видение для богословского образования (Гранд Рэпидс, Мичиган: Eerdmans, 1999); А. Харкнесс «Де-образование богословской семинарии: подходящая парадигма для эффективного формирования служителей» Преподавание богословия и религии 4 (2001), 141-54; Л.М. Каннелл, “Богословское образование в XXI в. [набросок диссертации] (Дирфилд, Иллинойс: 2003).
4T. Майнард и Дж. Фурлонг, «Участь, чтобы учить и модели преподавания» в кн. Д. МакИнтайр, Х. Хаггер и М. Уилкин под ред., Наставничество: взгляд на образование учителей в школах (Лондон: Kogan Page, 1993); В. Брукс и П. Сайкс, Руководство для хорошего наставника. Изначальное обучение учителей в общеобразовательных школах (Букингем, Англия: Издательство Открытого Университета, 1997).
5Марк Эллиотт, “Богословское образование после коммунизма: смешенные благословения западной помощи,” Теологический журнал Эсбери 50 (Весна 1995), 70.
6Р. Бэнкс, Новое видение; А. Харкнесс, «Де-образование», 141-54.
Примечание редактора: заключительная часть данной статьи будет опубликована в следующем выпуске Вестника Служений и Церквей Восток-Запад 18 (Весна 2010).
Инсур Шамгунов в настоящее время является консультантом по вопросам управления в компании по налаживанию межличностных связей в Лондоне, Великобритания.
Отредактированные фрагменты печатаются с разрешения по: Инсур Шамгунов «Слушая голос выпускников: анализ профессиональной подготовки и практики служения в Средней Азии» докторская диссертация, Оксфордский университет, 2009.