Интервью с президентом Джоном Бернбаумом
Редактор: Когда был основан Русско-американский институт и при каких условиях это происходило?
Впервые идея создания в Москве Русско-американского института была озвучена в 1988 Питером и Анитой Дейнека и их коллегой из Уитон Колледжа Иваном Фасом. Первые семена были посеяны, когда супруги Дейнека, подружившись с тогдашним министром науки и образования СССР Евгением Казанцевым, способствовали приезду в Соединенные Штаты в сентябре 1990 г. делегации советских учителей, с целью их знакомства здесь с христианскими гуманитарными колледжами и университетами.
Меня и мою жену Мардж, как представителей Союза Христианских Колледжей иУниверситетов (СХКУ), попросили заниматься приемом этой делегации и сопровождать ее в течение 10 дней. Мы посетили три христианских колледжа (Колледж Мессайа, Восточный Меннонитский Колледж и Восточный Колледж), а также организовали семинары по частному гуманитарному образованию.
В следующем месяце, в октябре 1990 г., во главе делегации из 12 христианских преподавателей из СХКУ я приехал в СССР в ответным визитом. Посетив российские университеты в разных уголках страны, мы вернулись в Москву, чтобы оттуда отправиться домой. Дату 26 октября 1990 г. я не забуду никогда – в этот день мне предстояло встретиться с только что назначенным министром образования Владимиром Кинелёвым, который должен был воплотить в жизнь все радикальные реформы в области высшего образования от имени Бориса Ельцина. Когда наша встреча подходила к концу, он сказал: “Доктор Бернбаум, а Вы сами приедете сюда, чтобы основать в Москве христианский колледж, такой как христианские колледжи в Соединенных Штатах?” Для меня это было знаком свыше – это навсегда изменило мою жизнь.
Ред.: Почему в Институте выбрали бизнес и социальную работу в качестве главных областей знания?
В ходе первых заседаний только что сформированного Попечительского Совета в 1994-95 гг., мы задали вопрос русским членам Совещательного комитета, какие академические программы они хотели бы видеть на первых порах работы Института. Они представили убедительные аргументы в пользу формирования “очень прагматичных” программ – бизнес (чтобы выпускники могли создавать собственный бизнес, нанимать работников и приносить финансовые ноу-хау в свои церкви и общины), и социальная работа, потому что в то время имелось очень много социальных нужд, которые не могли восполнить служители даже с семинарским образованием.
Ред.: В Институте работают преподаватели протестантского и православного вероисповедания. Как вам удается это совмещать?
Уникальность нашего института состоит в его мульти-конфессионельном характере. Наши преподаватели, сотрудники и студенты принадлежат к протестантской, православной и католической церквям, они научились ценить чужое мнение и уважать разные традиции церковного поклонения. Поскольку христианское сообщество в России (судя по еженедельному посещению храмов) составляет около двух процентов населения, кооперация между верующими имеет основополагающее значение. Ежедневно мы демонстрируем силу свободы совести и вероисповедания - краеугольные камни гражданского общества.
Ред.: Ваш институт является уникальным учебным заведением на территории Российской Федерации. В чем сходство и различия между вашим институтом и Заокским Адвентистским Университетом, а также Литовским Христианским Колледжем?
Когда наш институт распахнул свои двери в сентябре 1996 г., он был, насколько нам известно, первым частным христианским гуманитарным высшим учебным заведением в России. На тот момент существовало около 125 Библейских колледжей и институтов, которые готовили молодых россиян к служению в церкви, но не было университетов, после которых миряне стали бы “присутствием Христа” на рынке труда. Эту нишу нам и предстояло заполнить.
В отличие от Заокского Адвентистского Университета, Русско-американский институт принимает студентов из различных христианских церквей. К нам три раза поступали предложения от американских деноминаций, предлагавших нам построить здание института, если мы согласимся стать вузом, принадлежащим исключительно их деноминации, это были очень заманчивые предложения, поскольку у нас не слишком большая спонсорская база, но мы не пошли на это. На примере адвентистов мы научились многому, но свою миссию мы видим в несколько ином свете.
Литовский Христианский Колледж (ЛХК) – еще одно очень качественное учебное заведение, у которого мы многому научились, поскольку здесь также предлагается пятилетняя программа обучения. Но, повторюсь, наши миссии различны. Наш институт является би-национальным вузом, в нем проходит обучение как на русском, так и на английском языках, а абитуриенты должны быть практикующими христианами. В отличие от нас, ЛХК предлагает обучение исключительно на английском языке и принимает студентов-нехристиан. Мы не даем образование по западному образцу, как это делает ЛХК, Русско-американский институт ищет пути объединения сильных сторон российской и американской систем образования.
Ред.: Русско-американский институт недавно переехал в собственное здание около метро “Бабушкинская”. Какие преимущества это местоположение дает институту?
Красота нового здания института, его размеры и помещения, позволяющие удовлетворить требования самых различных программ, дали Институту возможность предложить студентам широкий спектр курсов и семинаров в течение всего года. Раньше, когда мы выступали лишь в качестве арендаторов, такие возможности относились к области фантастики. Кроме того, на Институте теперь не лежат тяжким бременем расходы на аренду. Для ценящей крепкие связи славянской культуры то, что мы построили здесь здание такого уровня и масштаба, имеет огромное значение, это говорит о том, что мы всерьез намерены здесь остаться и продолжать совместную с русскими коллегами работу в области образования. Новое здание дает возможность Институту расти и постепенно увеличить количество студентов до 500 человек, если Совет решит двигаться в этом направлении.
Ред.: Какую роль Ваша личная вера сыграла на Вашей позиции руководителя Института?
Ощущение призвания всегда было центральным для меня как руководителя Института. В течение многих лет во мне горело желание учить молодых христиан, призывая их стать «солью и светом» современного общества. Бог дал мне стремление стать учителем, когда я еще учился в старших классах школы. Конечно, мне и в голову не приходило, что я стану президентом колледжа в России. Мне очень нравится то, что я делаю, и хотя моя работа никогда не была легкой, я не представляю себя на другом месте. Я уверен, что главным героем удивительной истории становления Института является
Бог, и для меня большая привилегия то, что Он использует меня в этом деле, и что я вижу, как оно растет в таких трудных условиях. Я видел так много чудес, был свидетелем стольких невероятных событий, что просто не могу вообразить себе более увлекательной работы! Она наполнена стрессами и сложностями, но то, что я полагаюсь каждый день на Бога, помогало мне преодолеть все трудности, и я очень благодарен такой возможности для служения.
Ред.: Опыт какой работы в прошлом помог Вам больше всего в вашей нынешней позиции в руководстве Институтом?
Оглядываясь назад я вижу, как Господь использовал самый разный опыт, чтобы подготовить меня к данной роли, к которой я не только не стремился, но и не мечтал! Моя докторская диссертация, посвященная европейской и русской истории, дала мне статус и вес в российском научном мире. Четыре года работы в Государственном Департаменте США дали мне дополнительный багаж знаний в дипломатической сфере. Еще одним кусочком мозаики стали 20 лет, проведенные в Совете Христианских Колледжей и Университетов , где я приобрел бесценный опыт, работая над созданием нетрадиционных и дистанционных программ обучения для разных частей света. Я был как бы предпринимателем в области образования. Однако, тут сказались не только мои заслуги, это был результат усилий многих людей – русских и американцев, работавших вместе как одна команда. Именно командный дух был тем, что вдохновляло меня в течение этих 20 лет!
В последние годы работы в СХКУ мне несколько раз предоставлялась возможность занять позицию президента колледжа, но я каждый раз отклонял такую мысль, потому что чувствовал призвание работать за пределами своей страны. Я не мог себе вообразить, что мне предложат место президента только что открытого колледжа в России, в котором вообще нет студентов, нет преподавателей, нет здания и нет финансирования. Как однажды сказала моя дочь: “Этого мы от тебя, папа, и ждали! Именно такую ты выбрал жизнь – жизнь на грани”.
Ред.: Какие еще важные факторы повлияли на развитие Института в последние 13 лет?
Русско-американского института не было бы сейчас, если бы не Попечительский Совет, который помогал его формированию и щедро поддерживал его финансово на протяжении долгих лет. Я проработал в сфере высшего образования более 30 лет и ни разу за свою практику не встречал подобного Попечительского Совета. Его члены играли ключевую роль в сборе средств и привлекли к партнерству с нами огромное число волонтеров. Совет помог мне найти наших ключевых спонсоров, ставшими затем нашими близкими друзьями, которые верно жертвовали значительные суммы для продолжения учебы студентов и постройки здания. Кроме того, у нас отличный административный коллектив, состоящий в основном из молодых русских христиан, которые, несмотря на свою молодость, прекрасно справляются со своими ответственными должностями. Наш административный корпус вместе с преподавательским составом помогли выйти Институту на высокий качественный уровень. Добавим сюда американских преподавателей, постоянно преподающих в Институте, и более 100 профессоров из США, приезжавших сюда во время своего творческого отпуска для проведения летних модулей, одного семестра или учебного года, чтобы понять, какая это огромная командная работа!
Ред.: Начинается новое десятилетие, есть ли у вас новый “пятилетний план” для Института?
Попечительский совет и администрация Института в течение нескольких лет обсуждали различные сценарии будущего для нашего вуза, однако, мы убедились в том, что в российских условиях долгосрочное планирование имеет очень сомнительную ценность. Переходный период после распада СССР был не только непростым, но и гораздо более сложным, чем предсказывали западные аналитики. Динамику развития российского общества, как оказалось, очень трудно предугадать. Вследствие этого, нам просто необходимо быть гибкими. Мы стараемся оставаться фактором созидания в данном контексте, чего бы это нам ни стоило.
Политическая ситуация также влияет на Институт - по мере потепления или охлаждения отношений между двумя нашими странами, чиновники на всех уровнях власти получают указания Кремля и относятся к нам соответствующим образом. Например, в начале 1990-х гг. западных профессоров встречали с распростертыми объятиями, в настоящее время этот дух сотрудничества практически сошел на нет. То же самое можно сказать и о Соединенных Штатах. Для многих официальных лиц США Россия уже не представляет особого интереса. Тем не менее, я уверен, что Россия и Соединенные Штаты когда-нибудь вновь станут хорошими друзьями, потому что нас многое связывает. Сейчас у нас хорошие отношения во многих областях – культура и искусство, научные исследования, технологии, образование и т.д. – везде, за исключением политики и военной сферы. Когда со временем мы преодолеем эти политические и военные преграды, Институт окажется в самом выгодном положении, чтобы послужить мостом между этими двумя великими народами.
Примечание редактора: для получения дополнительной информации о Российско-американском институте см. веб-сайт: http://www.racu.org.