Мелисса Калдвелл
С конца 1980-х гг. в России начали происходить большие перемены в религиозной и социальной сферах из-за изменения отношений между религиозными деноминациями и псевдо-религиозными и нерелигиозными организациями. На поле решения социальных проблем появилось множество игроков, которые организовывали совместные инициативы и стратегические партнерства. Участниками этого процесса были религиозные общины и благотворительные программы, светские организации и финансовые институты, а также российские государственные учреждения. В результате, именно эти организации создали параллельную структуру, которая функционирует наряду (или даже вместо) официальной системы соцзащиты Российского государства.
Недооценка религиозных социальных программ
Сложившиеся отношения между религиозными и нерелигиозными благотворителями позволяют более адекватно оценить и понять не только условия, в рамках которых функционируют российские программы социальной помощи, но и сложную политику разграничения "религиозного" и "светского" в нынешней России. В научных исследованиях, посвященных российским благотворительным программам, связанным с борьбой с нищетой, содействию экономическим реформам, совершенствованию механизмов управления, повышению уровня здравоохранения и образования, мониторингу соблюдения прав человека и строительству гражданского общества, наблюдается явное пренебрежение религиозными благотворительными организациями, приоритет отдается светским проектам. Ни Джанин Ведель в своей книге о помощи Запада России и странам Восточной Европы (1998), ни Марк Филд и Джудит Твигг в своем труде о деградации систем соцобеспечения в постсоветский период даже не касаются работы религиозных объединений. Хотя Энни Уайт кратко упоминает религиозные группы в своем исследовании о зарождении благотворительных организаций в период заката и падения Советского Союза (1993), тем не менее, все свое внимание она сосредотачивает на нерелигиозных объединениях 1. На двух семинарах по теме постсоветского развития, организованных и проведенных Кеннанским Институтом исследований России, было четко заявлено, что даже американские официальные лица и ученые упорно отказываются признавать (отказываясь даже допустить такую возможность), что большой объем социальной работы в России выполняется религиозными благотворительными организациями.
Даже если социально значимая работа религиозных сообществ признается, ее обычно описывают в формальных терминах. Исследователей интересуют только объемы помощи в строительстве культовых зданий, прозелитизм и упрочение духовных связей 3. Чаще всего исследователи рассматривают работу религиозных социальных организаций через призму стереотипа строгого разделения светского и религиозного 4, таким образом, они не видят работу творческих партнерств, которые выходят за рамки искусственного традиционного разделения "религиозного" и "светского".
Сотрудничество в сфере благотворительности
Хотя постсоветское духовное возрождение России очень часто описывают в понятиях конкуренции религиозных деноминаций с целью создания собственных общин и распространения влияния в обращении неверующих (так называемая погоня за душами 5), в последнее время становится все более очевидным некоторое объединение общин разных вероисповеданий (православных, католиков, англикан, лютеран, пресвитериан, баптистов - это только некоторые из них) с целью организации и проведения совместных социальных инициатив. Случается, что общины поддерживают благотворительные проекты других деноминаций, внося финансовый вклад, помогая материальными и людскими ресурсами. В других случаях несколько общин объединяют усилия для совместного ведения гуманитарных программ. Православные приходы играют важную роль в межденоминационном сотрудничестве с неправославными христианскими общинами, не смотря на официальную риторику и политику дискредитации таких инициатив. Во всех таких проектах общинам разной вероучительной направленности требуется найти общее основание для выполнения совместных программ. Они должны вместе создавать структуру проектов, определять круг получателей помощи, оказывать услуги, формировать требования к волонтерам, представлять свои программы и проекты обществу.
К примеру, в ходе целого ряда совещаний и совместных богослужений под эгидой совместной программы помощи бездомным, в которых участвовали Московское протестантское капелланство (далее мы будем называть эту деноминацию Христианской церковью Москвы - ХЦМ), а также англиканская, католическая и лютеранская церкви, священноначалие, сотрудники и прихожане этих церквей старались принять других членов инициативы, имеющих столь разные традиции литургии и церковной жизни. Наблюдая за всем этим как частное лицо, как бы из-за кулис, я могла видеть, как служители разрабатывали общее экуменическое основание, имея при этом разные богословские убеждения. В другой раз для проведения особого совместного богослужения собрались общины ХЦМ, англиканской церкви, православной церкви, католической церкви и Армии спасения. Здесь освящались пожертвования от каждой общины для совместного проекта по распространению одежды. На этом служении офицер Армии спасения читал тексты из англиканской Книги Общей Молитвы, служитель ХЦМ выступал с проповедью, а англиканский священник совершал молитву.
Сотрудничество между религиозными и светскими организациями
Есть большое разнообразие партнерств с участием религиозных благотворительных организаций и нерелигиозных гуманитарных структур. Религиозные и нерелигиозные организации наладили сотрудничество на уровне обмена ресурсами и базами данных получателей помощи, они также реализуют совместные инициативы. Создавая такие партнерства, они объединяют усилия и дополняют сильные стороны друг друга для общего блага. В случае с программой переселения беженцев, ряд обязанностей был распределен между несколькими религиозными благотворительными организациями, Международным миграционным агентством, соответствующими российскими госструктурами и сотрудниками посольств принимающих государств. Сотрудники и волонтеры работают друг с другом так тесно и слаженно, что зачастую мигранты даже не подозревают, сколько разных организаций участвуют в этом процессе и какие между ними существуют разногласия. Участники этого процесса нередко дружески общаются друг с другом и вне работы.
Вместо того чтобы конкурировать и продвигать свои подходы и методы работы, сотрудники и
волонтеры этих разных организаций постоянно подчеркивают, что их работа только дополняет друг друга и служит общему благу. Во время опросов, которые я провожу в рамках исследования московских религиозных некоммерческих организаций, чиновники российских социальных служб, сотрудники международных гуманитарных организаций и финансовых агентств не просто дают положительную оценку работе религиозных программ помощи людям, но также постоянно подчеркивают, что эти религиозные организации более продуктивны и успешны в своей работе, чем их коллеги из нерелигиозных организаций. Только в сентябре 2009 года сотрудники и волонтеры Христианской церкви Москвы (протестантская община, в жизни которой я принимаю участие с 1997 г.) получили приглашения от Комиссии ООН по делам беженцев, Фонда Ага Хан и посольства США принять участие в круглых столах с целью обмена опытом с сотрудниками нерелигиозных организаций по таким проектам, как открытие медицинских клиник для бездомных, содействие расовой терпимости, помощь жертвам расовой ненависти и содействие жертвам работорговли. После заседания круглого стола по вопросу расовой терпимости, выступил официальный представитель одного из ведущих московских агентств по мониторингу за соблюдением прав человека и публично поблагодарил ХЦМ за отличную работу на уровне, о котором другие организации могли только мечтать.
Преданность делу социальной справедливости помогает преодолевать разногласия
Совместные инициативы такого рода помогают людям преодолевать мнимые различия между религиозными и нерелигиозными организациями. Судя по проведенным мной опросам, сотрудники религиозных организаций настаивали, что их решение работать в таких организациях продиктовано не религиозными мотивами, а идеалами общей социальной справедливости. Одна сотрудница даже рассказала, что ей совсем не нравится богословское учение церкви, с которой она работает, но ее подкупила преданность общины делу социальной справедливости, а это полностью соответствует ее убеждениям. Сотрудница американского посольства, которая поддерживала (в том числе финансово) социальные программы ХЦМ, сказала, что хотя она сама иудейка по вероисповеданию, тем не менее, она считает, что программы ХЦМ гораздо более эффективны, чем все остальные программы в России.
Единый Путь, Москва
Московская организация Единый Путь - еще один пример преодоления различий религиозных и светских организаций. Недавно я попросила директора этой благотворительной организации прокомментировать отношения ее организации с религиозными благотворителями России и описать различия, которые, на ее взгляд, существуют между религиозными и светскими благотворительными организациями. Мне удалось наладить контакт с Единым Путем через служителя одной знакомой мне церкви. Этот служитель вместе с директором Единого Пути участвовал в благотворительном турнире по гольфу, а его община готовила документы для заявки на предоставление гранта за счет Единого Пути с целью финансовой поддержки благотворительной программы организации питания и приюта для бездомных. Директор Единого Пути сразу четко дала мне понять, что ее организация не работает и не занимается поддержкой религиозных организаций. Но в продолжение разговора она донесла до меня очень важное сообщение. Повторяя снова и снова, что Единый Путь не работает с религиозными организациями, жестами и выражением лица она дала понять, что проговаривает официальную "партийную линию". Потом же она сказала, что ее организация тесно сотрудничает с некоммерческими организациями подобно социальному служению, аффилированному с церковью, о котором я говорила выше.
Предлагая термин "некоммерческая организация", директор Единого Пути указала на очень важное юридическое и символическое определение того, как в сегодняшней России классифицируются благотворительные организации. С точки зрения российского государства, зарегистрированные официально некоммерческие организации определяются как светские неправительственные организации, они подпадают под такие же требования федерального законодательства в части ведения бухгалтерского учета, предоставления налоговой отчетности и найма сотрудников, как и светские организации. Формальная регистрация дает таким НКО возможность подавать заявки на получение финансирования за счет бюджета Российской Федерации и официально сотрудничать с государственными агентствами. На сегодняшний день многие НКО (как российского, так и зарубежного происхождения) официально не зарегистрированы как некоммерческие организации, и это сильно ограничивает их в возможностях по оказанию услуг, сбору пожертвований и защите их клиентов. Но среди религиозных организаций наметился тренд - создавать обособленные "некоммерческие" отделения для управления социальными служениями. Так, когда директор Единого Пути говорит, что ее организация не работает с религиозными организациями, она не отрицает работу с религиозными сообществами, а просто ссылается на определенный юридический и семантический набор категорий.
Официально зарегистрированные "некоммерческие" организации получают огромные преимущества перед другими религиозными или нерелигиозными организациями, у которых такого статуса нет. Официальный некоммерческий статус открывает доступ к ресурсам, дает юридический престиж, приносит признание. Но еще более важно то, что те религиозные организации, которые преобразовываются в официальные "некоммерческие", снимают с себя ограничения религиозных организаций и переходят в "светскую" сферу. И все же я далека от мысли, что религиозным некоммерческим организациям следует избавляться от религиозной этики и полностью стать светскими. Хотя ни одна из знакомых мне некоммерческих религиозных организаций не прикрывается социальной работой, чтобы обращать людей в свою религию, требуя от них раскрывать свою религиозную принадлежность, а их сотрудники и волонтеры, в основном, отрицают религиозный характер своих социальных программ, все же нельзя отрицать тот факт, что это религиозные организации и их программы основаны на богословии милосердия и справедливости.
Большое количество религиозных благотворительных организаций России переходит на светские рельсы, но также многие светские организации все больше начинают заниматься деятельностью, которая традиционно относится к сфере религии. Организации, которые всегда были светскими,- государственные агентства, политические партии, бизнес - все больше начинают заниматься деятельностью по защите традиционной культуры, нравственности и религиозного наследия. Напротив, типично религиозные организации все больше начинают заниматься инфраструктурными проектами, строят школы, ремонтируют и спонсируют детские дома, предоставляют услуги в области здравоохранения, занимаются правозащитной совместно с такими борцами за права человека, как Гуманитарный Совет при ООН по делам беженцев.
Гражданский экуменизм
Все эти организационные реконфигурации с их размыванием границ светского и религиозного показывают искусственность и неэффективность вечного спора на тему «духовное против светского», по крайней мере, это очевидно на примере религиозных благотворительных организаций. Для большей ясности я предлагаю ввести понятие "гражданский экуменизм", которое показывает то общее, что есть у религиозных и светских игроков на поле благотворительности. Что общего у священников, наемных работников, волонтеров, доноров и общин, принадлежащих к разным традициям и сообществам? Единая этика милосердия, социальной справедливости и желание содействовать общему благу российской нации. В итоге, совместные инициативы разных групп являют собой гражданскую ответственность, которая объединяет и превосходит религиозную и светскую сферы. Некоммерческие религиозные благотворительные организации стремятся к благосостоянию для всех, т.е. как общества в целом, так и отдельных его членов, и это для них важнее интересов государства, церкви, рынка, что, безусловно, выходит за рамки ограничений, сковывающих религиозные организации. Непосредственные наблюдения за развитием ситуации показывают, что религиозные благотворительные организации, действующие в духе "гражданского экуменизма", являются более гибкими, более терпимыми и более эффективными, чем исключительно "религиозные" или исключительно "светские".
Примечания:
1Джеральд Срид и Джанин Вельд, «Другие мысли из другого мира: переосмысление гуманитарной помощи для стран пост-коммунистической Европы» Human Organization 56 (№ 3, 1997): 253-64; Марк Филд и Джудит Твигг, под ред., Россия без страховки: положение в сфере здравоохранения и соцзащиты в переходный период (Нью-Йорк, 2000); Джанин Ведель, Конфликт и сговор: странности при оказании помощи странам Восточной Европы со стороны Запада, 1989-1998 (Нью-Йорк, 1998); Энн Уайт «Благотворительность, взаимопомощь и политика в России, 1985-91», Евразийские исследования 45 (№ 5, 1993): 788.
2Мелисса Калдвелл, «Вера в развитии: обзор религиозных организаций и движения России» неопубликованная статья.
3Джон Андерсон, Религия, государство и политика в Советском Союзе и образовавшихся после него государствах (Кембридж: Издательство Кембриджского Университета, 1994); Гедиминас Ланкаускас, «О современных христианах, потреблении и ценности национальной идентичности в постсоветской Литве», Этнос
67 (№3, 2002); Николай Митрохин, Русская Православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы (Москва: Новое литературное обозрение, 2004); Кэтрин Уоннер, Общины новообращенных: украинцы и глобальная евангелизация (Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского Университета, 2007).
4Исключение составляет работа Адель Линденмейер, Бедность не порок: благостворительсность, обдество и государство в имперской России (Издательство Принстонского Университета, 1996).
5Джон Уайт мл. и Майкл Бурдо, под ред., Прозелитизм и православие в России: новая война за души (Мэринолл, Нью-Йорк: Orbis Books, 1999); Роджер Финк и Родни Старк, Воцерковление Америки, 1776-2005: победители и побежденные и нашей религиозной экономике, 2 издание (Пискатавай, Нью Джерси: Издательство Университате Рутгера, 2005).
Мелисса Калдвелл адъюнкт-профессор антропологии Калифорнийского Университета, Санта Круз. Д-р Калдвелл является также автором книги Не хлебом единым: социальная поддержка Новой России (Беркли, Калифорния: Издательство Калифорнийского Университета, 2004), рецензия Шэрил Хоскен на данную книгу была опубликована в Вестнике Служений и Церквей Восток-Запад 12 (Осень 2004).