Марк Эллиотт
От редактора: две предыдущие части этой статьи были опубликованы в Вестнике Служений и Церквей Восток-Запад №18 (Зима 2010) и №18 (Весна 2010)
Пересмотр программы
Вполне возможно такое развитие ситуации, когда неформальные обучающие программы для лидеров церквей на территории бывшего Советского Союза вытеснят очное богословское образование. Однако если очные программы выживут, они потребуют глубокой переработки. Прежде всего, наставничество должно играть не меньшую роль, чем работа в классе, как об этом говорят Инсур Шамгунов и Марк Харрис1. Шамгунов выступает за внедрение ситуативного образовательного подхода (СОД), который должен прийти на смену традиционному лекционному формату: школы должны "интегрировать академическую составляющую богословского образования в процесс практического обучения студентов экзегетике библейских текстов, исследованию и искусству проповеди"2.
В реформировании образовательных программ наметились две возможные тенденции: 1) предпочтение курсов практического характера; 2) предпочтение курсов, ориентированных на мотивацию и подготовку студентов с целью преображения как культурного окружения, так и самих церковных общин. Обзорное исследование четырех украинских семинарий, выполненное в 2007 году, показало, что, по мнению опрошенных выпускников, самыми бесполезными предметами образовательной программы оказались: систематическое богословие, еврейский язык, философия, радиовещание, греческий язык и история Украины (от 32 до 21 процентов). Напротив, самыми важными предметами для выпускников оказались следующие: герменевтика, введение в Новый и Ветхий Заветы, история церкви, апологетика, духовное консультирование, евангелизм и ученичество, христианская этика (от 91 до 81 процентов)3. В большинстве случаев, самыми важными были названы те курсы, которые можно было непосредственно применить на практике.
Шамгунов рекомендует отдавать предпочтение следующим курсам: социальная работа, консультирование, социальная психология, руководство, управление организацией, стратегическое планирование, тайм-менеджмент, финансовое планирование, бизнес4. Православным семинариям Влидимир Федоров рекомендует отдавать предпочтение следующим предметам: миссиология, психология, культурология, политология, финансы, юриспруденция, служение наркозависимым и ВИЧ-инфицированным5.
Шамгунов и Федоров отдают предпочтение курсам обще-практического характера, задача - изменение культурного контекста посредство служения поместным церквям. Подобно этому, балканский пятидесятнический богослов Питер Кузьмич утверждает: чтобы выпускники семинарий влияли на культурное окружение, им нужно преподавать психологию, философию и социологию 6.
Говоря о славянском контексте в общем, миссионер Дональд Марзден утверждает, что без изучения Православия евангелики "обречены на интеллектуальный вакуум в рамках своей же культуры"7. Удивительно, но архиепископ Иларион дает по сути такую же рекомендацию, только наоборот: православным семинаристам следует изучать неправославные традиции. В православных школах, говорит архиепископ, нужно учить в духе духовной толерантности и открытости к другим исповеданиям. Мы живем не в Средние Века и даже не в девятнадцатом веке. Нужно понимать, что нашему клиру в будущем придется жить и работать в многоконфессиональном обществе. Им нужно не только видеть различия, но также ясно понимать, что у всех христиан, принадлежащих к великому разнообразию деноминаций, одна догматическая основа, общая вера во Святую Троицу, вера в Иисуса Христа как Бога и Спасителя8.
Курсы по консультированию
Как уже было отмечено, архиепископ Иларион, равно как и многие другие, рекомендует включать в образовательную программу курсы по консультированию и психологии. Эти предметы смогут помочь в служении верующим Средней Азии. Пасторы из этого региона, участвовавшие в опросе Инсура Шамгунова, отмечают, что церкви Средней Азии переполнены людьми, чьи жизни исполнены боли, вообще свойственной местной культуре, которую "морально уничтожали" в советскую эпоху. Выпускникам семинарий приходится сталкиваться с массой проблем: "алкоголизм, наркозависимость, оккультизм, разводы, безработица, проституция, широкое распространение домашнего и сексуального насилия"10. Это говорит о необходимости обучения пасторов консультированию и душепопечению. Однажды на конференции, посвященной квалификационным требованиям к священнослужителям, казахский лютеранский пастор прервал длительные академические обсуждения и громко заявил, что более всего нужно сосредоточить образование на подготовке "неотложных проповедников" по аналогии со скорой медицинской помощью: "Я полностью согласен со всеми программами, которые вы здесь представили. Но то, что было сказано американскими и европейскими специалистами, нельзя соотнести с конкретными неотложными нуждами церквей и верующих, которые стоят на повестке дня у нас в Казахстане. Мы тоже не прочь помечтать о грандиозных проектах, как здесь на конференции. Но, сказать честно, они для нас - призрачное и далекое будущее. У нас горы проблем: нас окружают потерянные люди, они ищут утешения, отношений, покоя и Божьего пути. Это голодные брошенные дети, одинокие пенсионеры без средств к существованию, матери, которые из последних сил пытаются прокормить детей, наркозависимая молодежь, девушки, которым приходится заниматься проституцией ради выживания, дезориентированная интеллигенция. Церковь не может пройти мимо них"11.
Контекстуализация
Эмоциональное высказывание лютеранского пастора означает, что подготовка пасторов должна основываться на современных социальных условиях, какими они сложились в Казахстане. Иными словами, он призвал к контекстуализации образовательных программ. В начале 90-х программы писали в большой спешке, в результате чего появились протестантские семинарии на территории бывшего Советского Союза, которые оказались оторванными от социальной и культурной обстановки. "Просто были импортированы и внедрены западные образовательные программы" 12. Учебники были переводными с английского; преподаватели в начале были западными, корейскими или местными, которые получили образование на Западе; курсы были копией иностранных курсов; на раннем этапе в семинарских библиотеках было больше англоязычной литературы, чем книг на русском языке 13.
Менталитет "Запад лучше знает"
С грустью приходится признавать, что многие протестантские программы, запущенные, организованные и профинансированные американцами, были основаны на этноцентричной предпосылке, что "правильное обучение научит русских думать, как американцы"14. Очень часто в расчет не принимались различия менталитетов Востока и Запада. Оценивая культурные различия Востока и Запада, социолог Герт Хофстед охарактеризовал американцев как самую индивидуалистскую культуру из 40 наций, которые фигурировали в его исследовании, тогда как русские оказались среди самых коллективистских народов, для которых характерен приоритет общественных ценностей и традиций над личными устремлениями 15.
Вне всякого сомнения, многие конфликтные ситуации в семинарских аудиториях объясняются различиями менталитетов и мировоззрений. Например, многие студенты не хотят принимать участие в обсуждении, не хотят задавать вопросы преподавателю, который раскрывает тему при помощи дискуссии. Другой пример: студенты списывают друг у друга на тестах и экзаменах 16.
Преподаватель богословия из Санкт-Петербурга Сергей Николаев приводит потрясающую иллюстрацию западно-ориентированного менталитета выпускников семинарии: "Недавно я посетил церковь, где проповедовал интересный молодой человек. Он был начитан, образован, это был выпускник российского богословского института. Люди слушали внимательно и с интересом. В своей проповеди молодой пастор процитировал Сперджена и Муди, Льюиса и Бергофа, Стивенсона и Барта, я был потрясен его образованностью. Но он даже не упомянул Соловьева и Булгакова, Проханова и Флоренского, Достоевского и Каргеля. Как же он знает иностранных авторов и не знает своих? Почему он думает, что у Льюиса и Барта есть лучшие ответы на чаяния его прихожан, чем у Соловьева и Александра Меня?"17
Этот пример говорит о необходимости контекстуализации богословского образования, нужно принимать в расчет российскую историю, которая на тысячу лет состоит из Православия18. Карибский преподаватель богословия Диумем Ноилисте указывает на необходимость творческого синтеза западной и местной культуры, а не слепой и ярой приверженности одной из них: "Нужно избирательно подходить к западному наследию, принимать его полезные аспекты, переосмысливать другие, исправлять ошибочные, создавать новые, как того требует местное окружение"19.
Николаев говорит: "Невозможно полноценно служить своему народу, если ты не знаешь своей собственной культуры!". Но все же он вторит Ноилисте и утверждает, что нужно брать лучшее из обеих культур: "Чтобы общаться с людьми на понятном языке, нам нужно научиться сочетать огромный опыт западного евангельского богословия с нашим местным религиозным поиском" 20.
В заключение
Протестантское богословское образование сегодня сталкивается с серьезными трудностями. В советскую эпоху государство преследовало верующих, так что на протяжении многих десятилетий не было вообще никакого протестантского богословского образования. Сегодняшние же трудности связаны с отсутствием абитуриентов, что в свою очередь стало следствием уже внутренних проблем образования. После падения коммунизма возникло слишком много протестантских школ, которые зависели от западного финансирования и образовательных программ, среди абитуриентов оказалось слишком много маргиналов. Помимо всего этого, школы не смогли установить тесные связи с церквями, стали обучать по классическим, а не практическим, программам, а в результате выпускники оказались не готовы к исполнению пасторских обязанностей, их не ждут в церквях, для служения в которых они учились.
Продолжают нарастать следующие последствия: школы закрываются и сливаются, помещения сдаются в аренду, преподавательский состав переводится на коммерческую основу, снижается зависимость от Запада как в программном, так и в финансовом смысле. Дополнительные последствия включают: пересмотр образовательных программ под славянский контекст и уклон в сторону светских дисциплин (бизнес, профессиональное образование). Также школы ищут пути развития и расширения нетрадиционных образовательных программ (заочное образование, дистанционное обучение в региональных филиалах, он-лайн подготовка).
Есть надежда, что преподаватели богословия со своими западными и местными партнерами придут к общему пониманию того, что и традиционное очное богословское образование, и нетрадиционные программы имеют право на существование и дополняют друг друга. Преимущества формального обучения очевидны: духовное формирование в коллективе, прямое взаимодействие студент-преподаватель, доступность библиотечных ресурсов, студенческое сообщество. Преимущества неформального обучения: более практические знания, гибкое расписание занятий, более тесные связи церкви и школы, большая доступность.
Недостаток формального обучения заключается в изолированности от поместной церкви и недостаточном внимании к подготовке пасторов. Недостаток неформального образования в том, что оно более продолжительное, в нем отсутствует возможность тесной работы с наставником, более высокий процент отчислений (студентам проще бросить школу), менее адекватная оценка полученных знаний, непризнанные дипломы и степени. Как видно, у формальных и неформальных программ есть свои сильные и слабые стороны, каждая из них - на своем месте; и те, и другие требуют адаптации в уникальных и сложных условиях постсоветского пространства.
Примечания:
1 Шамгунов, “Слушая”, 276 и 284; Харрис “Требуются”, 84.
2 Шамгунов, “Слушая”, 280. См. также Тоиво Пилли “К холистическому взгляду на теологическое образование” в сборнике Богословское образование и миссии, под ред. Питера Пеннера (Hagen: Neufeld Verlag Schwarzenfeld, 2005).
3 Санников, Эффективность, 75.
4 Шамгунов, “Слушая”30, 241-42, 257, 265 и 278. См. также Тибериус Рата, “Богословское образование в Румынии” Вестник Служений и Церквей Восток-Запад 10 (Весна 2002), 6. 5 Федоров, “Православный взгляд,” 30.
6 Эллиотт, “Последние исследования,” 3.
7 Марсден, “Постсоветское”, 3. См. также Эллиотт, “Богословское образование”, 71.
8 Иларион, “Проблемы,” 6.
9 Тамже 7; Федоров, “Православный взгляд,” 20; Шамгунов, “Слушая”, 241; Дэннис Бовен и Рассел Бишоп “Подготовка пасторов-душепопечителей в России”, Вестник Служений и Церквей Восток-Запад 12 (весна 2004), 3-5; Дэннис Бовен, “Подготовка христианских душепопечителей в Украине” Вестник Служений и Церквей Восток-Запад 16 (лето 2008), 4-6.
10 Шамгунов, “Протестантские,” 7.
11 Герд Стрикер, «Проблемы теологического образования: опыт лютеранских учебных заведений в СНГ» Религия в Восточной Европе 21 (июнь 2001), 18.
12 Харрис “Требуются”, 84.
13 Тамже; Эллиотт, “Богословское образование,” 69-71.
14 Харрис “Требуются”, 84. ВОСТОК-ЗАПАД Вестник Служений и Церквей Лето 2010 Том 18, № 3
15 Гиирт Хофстед, “Культурные различия преподавания и обучения” Международных журнал межкультурных взаимоотношений 10 (1986), 306-16.
16 Стив Чапман, “Коллективизм в русском мировоззрении и его применение в христианском служении” Вестник Служений и Церквей Восток-Запад 12 (Осень 1998), 12-14.
17 Cергей Николаев, “Проблемы евро-азиатской теологии нового тысячелетия” Религия в Восточной Европе 20 (апрель 2000), 4.
18 Харрис “Требуются”, 84; Эллиотт, “Богословское образование после коммунизма” 71.
19 Ноелисте, “Теологическое образование”, 278.
20 Николаев, «Проблемы», 4. См. также Шамгунов “Слушая” 274-75, о том, как выпускники среднеазиатских семинарий с успехом тщательно собирают по крупицам тексты христианских западных авторов, а не просто бездумно зазубривают их.
Марк Эллиотт является редактором Вестником Служений и Церквей Восток-Запад, Университет Эсбери, Уилмор, Кентукки.