Джонатан Фрейзер
Фундаментальные различия
При взгляде восточное христианство западному человеку становится очевидно, что восточное и западное мировоззрения сильно отличаются, и эти различия необходимо принимать во внимание с целью достижения взаимопонимания (или непонимания – это уж как повезет). Например, исследователь в области юриспруденции Джон Витт мл., цитируя православного Вселенского патриарха Варфоломея, говорит, что причина противоречий между Востоком и Западом скрывается в «тени Просвещения», которое пропитывает всю западную цивилизацию. Эта тень создает среду, в которой «интеллигентные благонамеренные люди искренне полагают, что чудеса науки могут полностью вытеснить чудеса веры».1 Далее Витт, разъясняя природу этих противоречий, говорит о несовместимости мировоззрений, и это особенно важно, т.к. помогает понять, почему православные в России обвиняют западных миссионеров в прозелитизме.
Богослов Дональд Фейрбейрн объясняет, как мировоззренческие различия влияют на формирование диалога между Востоком и Западом. Во-первых, нам нужно признать, что западное христианство сосредоточено на отдельном человеке, тогда как восточное – коллективно по своей сути. Восточное мышление характеризуется чувством взаимной ответственности и причастности человека к большому целому, западное утверждение индивидуальных прав не имеет большого значения в восточной культуре.
Противопоставление индивидуального и коллективного – очень важно различие между Западом и Востоком. В среде российских пятидесятников частное мнение просто теряется на фоне мнения коллективного, и это характерно для всей пятидесятнической церковной культуры. Кстати, что касается церковного руководства, то тут западные миссионеры считают, что разные мнения по тому или иному вопросу служат достижению общего консенсуса. Позже они узнают, что у группы уже есть заранее сформированный консенсус на основе мнения одного сильного лидера и, хотя члены группы могут быть с ним не согласны, они безмолвно подчиняются «воле большинства» (т.е. лидеру группы), потому что считают, что нужно хранить единство, даже если их личное мнение было более правильным и могло бы привести к позитивным результатам. Вместо истинного консенсуса получается «согласие под давлением», что становится возможным именно по причине образа мышления, который подчеркивает, что коллективное превыше индивидуального.
Во-вторых, западное христианство часто практикует юридический подход в толковании Писания, тогда как восточно-христианское восприятие склонно видеть в Библии источник глубоких личных мистических переживаний, сопричастности божественной жизни.2 Фейрбрейн дает такую иллюстрацию: древние римляне вошли в историю лучшими юристами, их познание закона повлияло на понимание западной церковью такого библейского понятия, как оправдание, исключительно в юридическом ключе в терминах статуса, вины и невиновности. Напротив, греческое мышление пошло по пути души человека в поиске единения с Богом, и такой мистический уклон способствовал формированию православного понимания христианской жизни как пути от смерти в жизнь.3
Это фундаментальное различие следует иметь в виду в контексте межкультурного образования. Педагогическая методология, применяемая в учебном процессе, часто косвенно отражает это напряжение между западно-юридическим и восточно-мистическим мировоззрением. Представители западной культуры часто приходят в класс с целью получения систематического образования, в учебном процессе для них обязательны планы, схемы и другие средства, на уроке излагаются абстрактные истины в информативном (обезличенном, как бы это назвали представители восточной культуры) ключе. Восточным студентам часто приходится перестраивать свой подход к усвоению материала, подстраивать свое мышление, чтобы понимать западный информационный стиль преподавания.
Третье. Запад движется к реализации своего мировоззрения при посредстве текста или написанного слова (документ – основное понятие в данном контексте), тогда как Восток оперирует образами, изобразительными средствами и символами при разговоре о предельной реальности.4 Проявление этого феномена очевидно в простых, но значимых, вещах. Фейрберн пишет: «Если типичному западному христианину задать вопрос, что значит выражение «Слово Божье», он, вероятно, ответит, что это Писание. Если тот же вопрос задать православному человеку, то он, скорее всего, ответит, что это – Христос. Воплощенный Христос, видимое явление Бога, образ невидимого Отца – вот центр православия, и это очевидно в их церквях, полных икон и других видимых образов.5
Проповеди в русских пятидесятнических церквях построены по восточной модели образов и символов. Эти проповеди состоят из историй и иллюстраций, которые призваны донести библейские истины, и это совсем не похоже на классические разъяснительные проповеди их западных коллег. И хотя в пятидесятнических церквях в России вы не найдете видимых символов и образов в виде фресок или икон, тем не менее русские пятидесятники рисуют словесные образы, аллегории, истории, чтобы донести и проиллюстрировать какую-либо мысль. Они ставят особое ударение на иллюстрациях в передаче Евангелия, и это, очевидно,- наследие образного восточного мышления.
Отличия восточного и западного христианства еще более видны на примере применения основных богословских терминов. Возьмем, к примеру, понятие «ортодоксия».6 На языке греческого оригинала, ортодоксия – комбинация слова ортос (значение: прямой, правильный, правый, истинный) и докса (значение: мнение, слава, восхваление, прославление).7 Для западных христиан «ортодоксия» обычно означает правильную доктрину или правильное мнение. Таким образом, по-западному, «неортодоксальный» означает неправильную точку зрения. Однако у восточных христиан ортодоксия означает правильную славу, которая ведет к правильному поклонению (буквально, православие).
Западные люди склонны к доктринальной чистоте, тогда как восточное православие стремится к надлежащему прославлению Бога. Таким образом, для православных литургия – наивысший акт правильного прославления – предоставляет исключительные средства для познания Бога. Каллист Вейр так высказался о существе литургии: «Православный подход к религии – сугубо литургический, так что доктрина понимается только в контексте богопоклонения. Нет никакой случайности в том, что слово «ортодоксия» означает как правильную веру, как и правильное богослужение, ведь эти две вещи неразрывны».8 «Тот, кто хочет познать православие,- продолжает Вейр,- должен не просто читать книги о нем, но и посещать литургию. Как Христос сказал Андрею: «Иди и посмотри» (Иоанн 1:39).9
Общие принципы
Западному человеку очень трудно преодолеть все различия, чтобы найти общее основание с выходцем с Востока. Однако правильное понимание различий восприятия и мировоззрения между восточным и западным христианством может помочь увидеть суть богословских и интеллектуальных особенностей русского пятидесятничества.
Эдмунд Рыбачик в своей книге «За пределами спасения: восточное православие и классическое пятидесятничество об уподоблении Христу» приводит общие характерные черты как пятидесятников, так и православных.
Во-первых, ни те, ни другие не подчиняются Папе Римскому. Во-вторых, в обеих традициях священники/служители могут и должны жениться и иметь детей. В-третьих, как одни, так и другие считают себя поборниками пневматологии. Четвертое, они одинаково консервативны. Они верят, что Иисус Христос – единственный путь спасения, и что Он был рожден девой Марией; утверждают, что христианский канон вдохновлен Духом Святым, они поддерживают никео-константинопольское понимание христологии (что Иисус был полностью человеком и полностью Богом), они верят в Троицу (три личности одной сущности).10 Это – общие характерные черты пятидесятников и православных.
Однако миссионерам следует идти дальше сравнения западного и восточного христианства (православия и евангеликов) и учиться сопоставлять восток с востоком (православие и русское пятидесятничество). Чем лучше мы понимаем мышление восточного православия, тем глубже мы будем поймем русских пятидесятников. Три богословских мотива православия в значительной степени прослеживаются в церкви российских пятидесятников: значимость опыта, роль Святого Духа и природа евангелизма.
Значение личного опыта
Внешность обманчива. Для непосвященных православия литургия – наивысшее выражение богопоклонения – может показаться мрачной и таинственной. Богослужения проводят священники в облачении, есть отдельная скрытая часть храма за алтарем, запах дымящегося ладана, странные песнопения на непонятном языке – все это только путает, все так незнакомо и непонятно. Странные обряды отдают холодом, все как-то обезличенно, но вместе с тем чувствуется присутствие чего-то священного, мистического. Даже архитектура, где все стоит на непонятных местах, вокруг фрески, свечи, иконы. Это создает атмосферу, которая воздействует на чувства наблюдателя, чтобы он превратился в участника богослужения, а это необходимо, чтобы испытать истинное присутствие Бога.
Эдмунд Рыбачик совершенно справедливо говорит, что как для восточного православия, так и для пятидесятничества, «Христианство – да и сама жизнь – состоит из переживаний (опыта)».11 Это жизненное опытное познание Бога приходит из личной связи с Христом и именно оно определяет смысл и значимость жизни, а не богословские конструкции и утверждения, которые возгревают интеллект. «Сфера опыта, которая осторожно отнесена к мистической области, поскольку речь идет от неосязаемых тайных моментах, принимается обеими традициями, но с некоторыми отличиями». В конце концов, «обе традиции говорят, что быть христианином означает испытывать на опыте присутствие Христа и Святого Духа, и этот опыт должен быть не только при обращении в веру, но и в течение всей земной жизни верующего в самой глубине его сущности.12
Роль Святого Духа
В православном контексте невозможно переоценить роль Духа Святого в жизни христианина. Говоря богословским языком, пневматология является истинным содержанием всей православной традиции. Вели-Матти Каркайнен говорит, что пневматология – «самая яркая характерная черта восточного богословия».13 Православных обвиняют в «пневматоцентричности», т.е. излишнем внимании к действию Духа Святого в жизни верующего в ущерб воплощенного Слова», ровно в такой же степени, как и пятидесятников упрекают в чрезмерном акцентировании роли Святого Духа.14
«Православные,- по словам Рыбачика,- обозначают свою доктрину христианского преображения термином «теозис»».15 На русском языке это слово буквально обозначает «обоженье», его смысл в «преображении верующих в подобие Бога».16 Рыбачик объясняет: «Человек, объединенный с Христом в православном водном крещении, не становится богом, но, в соответствии с учением Писания, обновляется по образу Христа. По православию, спасение означает органическое единение, а не просто прощение человека».17
Роль Святого Духа в обожении и сакраментальном богопоклонении имеет как индивидуальное, так и общественное преломление. Участие отдельного человека в общей реальности литургии как раз и указывает на активную роль Духа Святого, который влечет все человечество ко Христу посредством общины. Православные считают, что Святой Дух неразрывно связан с процессом спасения, который реализуется в освящении человека, являющегося носителем образа Христова, в общине, и этот процесс начинается с крещения и доходит до своей кульминации в теозисе.
Природа благовестия
Говоря о знаменитой миссии Кирилла и Мефодия славянам, миссиолог Джеймс Стамулис утверждает, что в православной традиции задача миссии – добиться того, чтобы о церкви как можно больше говорили, чтобы ее заслуги замечали и признавали. Прежде всего, в православной миссиологии признается важность использования местного общераспространенного языка как в литургии, так и при переводе Писания на язык народа, которому служит миссия. Вторая характерная черта – священнослужители должны быть из местных жителей. Их обучение строится не столько на формальном образовании, сколько на «усвоении основ веры и, самое важное, литургии». Третий основной элемент православной миссии – строительство местных церквей, которые в последствии должны перейти на самоуправление.18
Литургия играет исключительно важную роль в православном понимании миссии. Церковь – главное действующее лицо миссии. В конечном итоге, евангелизм православия построен на идее призыва к обществу объединиться в богослужении, задача свидетельства миру второстепенна.
Выводы и анализ
Становится ясно, что между западным и восточным христианством есть существенные различия мировоззренческого и когнитивного характера. Западному миссионеру необходимо исследовать православное мировоззрение точно так же, как ему нужно посвятить себя проникновению в местную культуру и усвоению ее в своей жизни. Другими словами, четкое понимание фундаментальных различий между Западом и Востоком повышает эффективность миссионерского служения и взаимодействия с местной культурной средой. Что касается западных миссионеров, которые работают с российскими пятидесятниками, то им нужно четко осознавать, что чем больше они исследуют православную культуру и особенности, тем лучше они смогут понять русских пятидесятников. Хотя русские пятидесятники исповедуют те же основные ценности, что и западные пятидесятники, тем не менее основным моментом является их восточный склад ума и миропонимания. Как уже было сказано, у русских пятидесятников и православных очень много общего.
Подобно православным, русские пятидесятники ориентированы на опытную реальность Божьего действия в мире еще в этой жизни. Хотя православные связывают христианских опыт жизни с длительным процессом спасения с конечной целью теозиса, русские пятидесятники считают спасение одномоментным с последующим процессом освящения христианской жизни. У православных и пятидесятников Святой Дух играет жизненно важную роль в процессе уподобления Христу в наивысшем и истинном смысле. Именно Святой Дух дает силы русским пятидесятникам свидетельствовать и жить по-христиански.
И для русских пятидесятников, и для православных большое значение имеет атмосфера общности (община). То, что пятидесятники уделяют такое большое значение общине, в некотором роде, послужило их маргинализации и ориентированности внутрь своих общин как в общении, так и в религиозном опыте. Рост церкви и евангелизм часто построен на семейных узах, на стремлении к обращению именно родственников, на богослужения и изучение Библии приглашают часто только близко знакомых людей. Подобно православным, которые воспринимают литургию как наивысшее выражение евангельской истории, российские пятидесятники склонны евангелизм понимать как призыв другим людям присоединиться с ним, а не как выход за пределы общины для того, чтобы делиться благой вестью с миром.
Таким образом, православное мышление сильно повлияло на русских пятидесятников. Мировоззрение, богословские подходы, значимость опытного знания, роль Святого Духа, природа благовестия – все эти вещи неразрывно связаны. Все это лучше рассматривать как неделимое целое, которое плотно вплетено в жизнь русских пятидесятников, которые ведут свое христианское существование в православном контексте.
Примечания:
1Константинопольский Патриарх Варфоломей, Washington Post, 25 октября 1997, H12, цит. по: Джон Витт мл. и Майкл Бурдо Прозелитизма и православие в России, новая война за души (Maryknoll, NY: Orbis Books, 1999),20.
2Дональд Фейрбейрн, Восточное православие глазами жителя Запада (Louisville, KY: Westminster John Knox Press, 2002), 6. См. также Норман Гейслер и Ральф МакКензи "Церкви Востока", Приложение A в Католики и евангелики: общее и различия (Grand Rapids, MI: Baker Books, 2004).
3 Фейрбейрн, Восточное православие, 5-8.
4 Там же.
5 Там же, 7.
6 Например, см. Бредли Нассиф, Джеймс Стамулис и др. Три взгляда на восточное православие и евангеликов (Grand Rapids, MI: Zondervan, 2004), 15; Джон Биннс, Знакомство с восточно-православной церковью (New York: Cambridge University Press, 2002), vii. См. также Джеймс Пейтон мл., Свет с христианского Востока: знакомство с евангеликами (Grand Rapids, MI: Zondervan, 2004), 15; Джон Биннс, Знакомство с восточно-православной церковью (New York: Cambridge University Press, 2002), vii. См. Джеймс Пейтон мл., Свет с христианского Востока: знакомств с православной традицией (Downers Grove, IL: InterVarsity Press Academic, 2007), 57-58.
7Перевод слов ортос и докса взят из Стампулис, Биннс и Пейтон Три взгляда. Разные переводы приведены для создания общей картины.
8 Каллисос Вар, Православная церковь (New York: Penguin, 1993), 266. Цитата взята из Джордж Эвери Византийский патриархат (London; S.P.C.K., 1947), ix. См. также Тимоти (Каллистос) Вар "Рай земной" в сб. Восточно-православное богословие: современный читатель 2-е изд., под ред. Дэниела Кленденин (Grand Rapids, MI: Baker Academic, 2003), 13.
9 Вар, Правосланая церковь, 266.
10Эдмунд Рыбарчик, За пределами спасения: восточное православие и классическое пятидесятничество об уподоблении Христу (Bletchley, Milton Keynes, UK: Paternoster, 2004), 5-6.
11 Там же, 6.
12 Там же, 9.
13 Велли-Матти Каррайненн, Едины с Богом: спасение как обожение и оправдание (Collegeville, MN: Liturgical Press, 2004), 32.
14 Стейли Бургесс Святой Дух: восточно-христианские традиции (Peabody, MA: Hendrickson Publishers, 2000),1.
15 Рыбарчик, За пределами спасения, 17.
16 Стивен Финлан и Владимир Харламов ред., Теозис: обожение в христианском богословии (Eugene. OR: Pickwick Publications, 2006), 1. Прекрасное описание исторического и теологического развития термина теозис представлено в сб. под ред. Майкла Кристенсена и Джеффри Виттунга Сообщники Божественного естества: история и развитие обожеия в христианских традициях (Grand Rapids, MI: Baker Books, 2007).
17Рыбарчик, За пределами спасения ,17.
18 Джеймс Стамулис Современное православное богословие миссий (MaryKnoll, NY: Orbis, 1986), 21-22.
Печатается с сокращениями с разрешения автора, по: Джонатан Фрейзер «Подготовка к служению: ресурсы для западных миссионеров, работающих с русскими пятидесятниками» диссертация доктора служения, Теологическая семинария Гордон-Конвелл, 2009.
Джонатан Фрейзер с 1995 служит миссионером Всемирной миссии церкви Ассамблея Бога в странах бывшего Советского Союза – России, Беларуси и Латвии.