Баронесса Каролин Кокс

Всемирная христианская солидарность

Для начала я хотела бы сказать несколько слов о себе и организации, в которой я работаю – это «Всемирная христианская солидарность» (CSW). Я всегда говорю, что являюсь медиком и социологом по призванию, а баронессой по стечению обстоятельств. У Бога действительно есть чувство юмора, потому что, должна признаться, мне никогда не нравилась политика. Когда я получила приглашение от премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер явиться на Даунинг-стрит, 10 и затем занять место в Палате Лордов, я чуть не упала от удивления. Я сказала

себе: «Боже, что Ты делаешь? Ты же знаешь, что я не люблю политику». И, тем не менее, я понимала, что Палата Лордов – прекрасное место, где можно защитить тех, кто не может сам себя защищать, и быть голосом тех, кто лишен голоса. Но еще большая привилегия – иметь возможность говорить в Доме Господнем, и за эту возможность я благодарна Богу. «Всемирная христианская солидарность» работает с жертвами репрессий в различных частях мира, эта работа включает в себя и заботу о детях, пострадавших от неправильного обращения. Наиболее удручающая картина царит среди сотен тысяч сирот и брошенных детей стран бывшего Советского союза. Плохие условия жизни в детдомах и интернатах, плохое и порой жестокое обращение, страдания – все это, конечно же, глубоко печалит сердце нашего Бога любви, Который всегда особенным образом относился к детям и просил, чтобы их приносили к Нему для благословения.

Ошибочный диагноз «олигофрения» у детей-сирот

В начале 1990-х в Ленинграде ко мне подошел один недавно избранный депутат- демократ Александр Родин. Он поделился со мной своими сомнениями: «Воспользовавшись своими недавно обретенными правами, я получил доступ в те учреждения социальной опеки, которые

раньше были абсолютно закрыты. Я очень обеспокоен тем, что обнаружил. Я посетил несколько интернатов для так называемых детей-олигофренов или имбецилов, и я в замешательстве. Я сам являюсь частью системы и мне трудно судить. Не могли бы Вы поехать со мной и дать свою независимую оценку данной ситуации?» И я отправилась в один из интернатов для детей, страдающих олигофренией, и смогла увидеть причину его недоумения. Слово олигофрения, буквально означает «слабоумие», но эти дети были смышлеными, живыми и разговорчивыми. Мы играли с ними в настольный теннис, и хоть я и не чемпионка в этом виде спорта, но играю совсем неплохо, однако, дети мне ни чуть не уступали. Они задавали мне вопросы о Маргарет Тэтчер. Они хотели знать все. Эти дети были нисколько не слабоумнее меня. Почему же им был поставлен такой диагноз? Я узнала, что диагноз олигофрения – это приговор, обрекающий на пустую и убогую жизнь. Эти дети не смогут получить полноценное образование, не смогут сами выбрать работу, голосовать или водить автомобиль.

Александр сказал мне: «Если Вы разделяете мои опасения, можете ли Вы им помочь?

Можете ли Вы снова приехать в Россию и привезти с собой экспертов международного уровня? Если в результате научного исследования Вы найдете причину для беспокойства, у Вас будут свидетельства специалистов мирового класса, с помощью которых Вы сможете изменить установившуюся систему». Я организовала группу, в которую входили психологи-педагоги и практики, педиатр, я, как медицинский работник и социолог, а также оператор, и отправилась с ней в Россию, чтобы провести системное исследование.

Положительная реакция в России на «Траекторию отчаяния»

Мы обнаружили, что более 70% детей, которым был поставлен диагноз «олигофрения», на самом деле, имели средние или выше средних умственные способности. Большинство были совершенно нормальными детьми. Очень, очень мало среди них было тех, кто действительно имел отклонения в умственном развитии. Я вернулась в Англию и написала отчет под названием Траектория отчаяния. Я помню, как сидела за своим рабочим столом ночью, и у меня по щекам лились слезы. Мы приехали в Россию, чтобы опубликовать отчет на русском языке, ожидая встретить негативную реакцию, так как это был нелицеприятный отчет о нарушении прав человека, исполненный праведного гнева. Никто не любит, когда его критикуют. Но с этого момента начались чудеса. На нашей пресс-конференции директора детских домов, в которых мы проводили свое исследование, выступили в нашу поддержку. Они благодарили нас за то, что мы документально рассказали миру о том, чего они, являясь частью системы, не могли предать гласности.

К нашему удивлению, представители российских властей попросили нас начать собственную программу семейного детского дома в России и даже предоставили нам для этого помещение. В результате чего в Москве появился семейный детский дом, деятельность которого идет очень успешно. Дети приходят сюда с ужасающими историями о своем прошлом. Я помню, как к нам пришла одна из первых наших воспитанниц, ей было тогда около пяти лет. Ее мать была проституткой. Однажды ночью одному из ее клиентов не понравилось, что в доме есть ребенок, и он просто выбросил ее в окно. Она выжила и пришла в «Нашу семью» - так стал называться наш детский дом. Сейчас это счастливый и веселый ребенок. Отдавая любовь, поражаешься тому, какой целительной она может оказаться. Родители нашего семейного детского дома создали здесь настоящую домашнюю атмосферу, кроме них здесь также есть профессиональные психологи и педиатры.

Мы рассматриваем свою работу как служение Богу и относимся к нему очень серьезно.Мы хотим быть уверены, что делаем все, что в наших силах, для детей России и тех, кто пытается им помогать. Я надеюсь и молюсь, чтобы как можно скорее, благодаря Божьей мудрости и любви и заботе всех тех, кто посвящает себя этому делу, жизнь всех сирот и брошенных детей бывшего Советского союза перестали идти по траектории отчаяния и обрели траекторию надежды.

Баронесса Каролин Кокс – президент «Всемирной христианской солидарности» и вице-спикер Британской Палаты Лордов.