Роберт Джейкобсен

(J. Robert Jacobsen, “What Lutherans and Other Protestants Can Learn from Orthodox Christians.”)

Лютеранство в наши дни уделяет преувеличенное внимание рациональному аспекту Божьего Слова в ущерб его эмоциональной и чудотворной составляющей. Мы больше восхищаемся Христом, дающим разумные ответы саддукеям, чем Христом, усмиряющим море. Нам ближе Павел, создающий стройную концепцию оправдания по вере, чем Павел с видениями и откровениями, восхищенный до третьего неба и являющий знаки, подтверждающие его истинное апостольство – чудеса и подвиги. Мы сужаем свою открытость перед Божьим Словом до такой степени, что его постулаты и словесная форма становятся для нас важнее всего остального. Вот почему теперь мы оказались в положении, когда нам просто необходимо восстановить утраченное и начать учиться у других представителей христианской семьи, а именно – у наших православных собратьев.

Мы упускаем возможность нести Благую Весть

Купола церквей в бывшем Советском союзе и кресты, венчающие их, ослепляли своим блеском каждого, кто бросал на них взгляд. Покрытые сусальным золотом, они усиливали сияние любого падающего на них света. Когда я спросил одного пожилого священника, почему верующие тратили такие огромные средства (когда им самим не хватало денег) на подобные постройки, он без колебаний ответил: «Это был единственный способ заявить властям, кто наш истинный Бог».

Способы могут быть разными, но цель у наших церквей одна – донести до каждого прохожего, видящего церковь, три вести: «Мы здесь; добро пожаловать к нам; здесь Бог встречается с людьми, и небеса касаются земли». Те церкви, которые не несут хотя бы одного из этих трех посланий, или, что еще хуже, сообщают прямо противоположную весть тем, кто их видит, нуждаются в неотложной помощи. Нам не нужны церкви, которые говорят «Не обращайте на нас внимания» или «Не вздумайте пытаться найти вход сюда», или «Что это – магазин, театр или ночной клуб?» Видимые выраженияБожьего Слова могут иметь огромную силу. Они могут играть первостепенную роль в деле несения Благой Вести тем людям, уши которых еще не открыты для того, чтобы слышать.

Мы можем не уделять особого внимания тем видимым свидетельствам, которые несет миру православная церковь, но никому из верующих не помешает почувствовать, что 1) небеса разверзлись, 2) или что воскресение и вознесение Христа вызывает сомнение, 3) или что богослужение – это спектакль или абсолютно личное дело, 4) или что каждый, даже не являясь больным или умирающим, может сидеть, когда к нему обращается Сам Живой Бог. Мне очень нравится то, что нигде в православных церквях (кроме Северной Америки) нет скамей, и присутствует та смесь почтения, порядка и спонтанности, которую некоторые называют «организованным хаосом» православного богослужения. Восхищенное внимание перетекает с песнопений на чтение Слова и святое причастие, сопровождаясь молитвами, славословиями и благодарением, которые доносятся порой из противоположных углов храма (в зависимости от того, сколько людей собралось на данное богослужение).

Мы должны быть благодарны за то, что после столетий исключительной доминанты черных сутан и белых воротничков, лютеране Северной Америки и стран третьего мира могут снова увидеть роль цвета в одеяниях священнослужителей. Дело не в их стоимости или экстравагантности, а в том, что это – видимое провозвестие. Несколько лет назад, заглянув в свою церковную ризницу, я обнаружил, что единственными цветными одеждами в ней были две академические мантии, принадлежавшие моему коллеге. Не будет ничего удивительно, если слушающие усомнятся в искренности вестника, сообщающего о победе, если он будет одет в траурные одежды; поэтому, мне кажется, было бы вполне уместным дополнить устное провозвестие о победе Христа одеждами и лентами, соответствующими праздничному победному шествию.

Мы лишаем самих себя и других людей тех аспектов Божьего откровения, которые лучше воспринимаются зрительно, чем устно

Это большая потеря. Кто может объяснить тайну Святой Троицы и ее значение для нас? Чтобы вдохновиться рациональными объяснениями первых отцов церкви и истолкованиями классического богословия нужно обладать совершенно определенным складом ума и пребывать в особом расположении духа. И напротив, присутствие Бога и преображение всего божьего народа через Его Слово становятся совершенно очевидны при одном взгляде на икону Св. Троицы, написанную Андреем Рублевым в начале XV в. Эта икона и в наши дни разъясняет Благую весть миллионам христиан за пределами православной церкви. Я – один из них.

Возможно размышления Генри Ноувена об этой иконе – наилучший способ открыть глаза западных христиан на осознание смысла ее послания: Се красота Господа: молитва с иконами (Нотр Дам, 1987). Здесь присутствует нежность и власть, взаимная любовь, которая есть Бог, не просто божественное семейство, а Семья, которая и есть Бог; нас приглашают и дают право стать частью этого Дома Любви. Когда я пытался объяснить реальность этой святой истины, слова показались мне неуклюжими и громоздкими, икона же, проникая в душу через призму глаз, всегда говорит напрямую с сердцем и возвращает меня к истине, открытой во Христе (Фил. 3:20-21, Кол. 3:1-4, Иоанн. 14:23-25).

Когда я был в Хельсинки, меня потрясла картина целого моря зажженных лампад у распятия, установленного перед входом в известную лютеранскую церковь. Никому не нужно было говорить, что люди пришли сюда молиться, а не просто поглазеть по сторонам. Все сказали свечи. В храме, исполненном благоговения, было несколько десятков человек, кто-то склонил колени в молитве, кто-то, погрузившись в раздумья, сидел на скамьях. Небольшая табличка, установленная рядом с лампадками, призывала каждого зажечь свечу в знак свидетельства о Христе, нашем Ходатае у трона благодати, о Свете миру. Рекомендуемое пожертвование за каждую свечку направлялось на поддержку церкви в ее миссии – делиться светом Христа. Местный пастор рассказал мне, что эту традицию они переняли у расположенной неподалеку русской православной церкви, и что теперь она распространилась во многих лютеранских церквях Скандинавии. Нужно ли еще говорить о силе, с которой видимые свидетельства должны помогать людям видеть, что храм – это дом молитвы для всех народов?

Мы теряем данную нам Богом способность отвечать на видимые образы

Вместе с двумя друзьями из греко-католической церкви я посетил недавно восстановленный Свято-Данилов монастырь в Москве. Нас провели за иконостас еще неосвященной часовни. Священник хотел показать нам новую икону, написанную одним из известнейших русских иконописцев. Когда мои друзья увидели ее, они до глубины души были потрясены силой заключенного в ней послания. На глазах у них выступили слезы, а из уст вознеслась песнь хвалы и молитва.

В России я не мог никуда скрыться от одного очевидного факта: мы – дети западной цивилизации – так плотно зашторили окна наших душ, что даже не осознаем, как сильно мы обнищали духовно. Мы считаем, что та маленькая щелочка, через которую мы смотрим на мир, и есть то окно, которое нам нужно. Другие христиане, просто использующие данное им Богом, могут помочь нам раздвинуть шторы и увидеть Божью красоту. Дело не столько в том, что на Западе мы используем слишком много слов, сколько в том, что мы практически не используем видимые образы в нашем обычном богослужении. Наши души стали кособокими, потому что они слышат ушами взрослых, но видят глазами детей. Находясь в этом состоянии, мы не сможем обрести всю глубину духовного опыта и познать все уровни духовной истины. Нам угрожает серьезная опасность. Принимая часть за целое, мы впадаем в глубокое заблуждение. Мы не только обманываем самих себя, но и начинаем смотреть свысока на тех, кто обладает тем, чего нет у нас, в своей гордости не замечая, как не хватает нам самим этих даров.

Я верю, что наш народ приобретет огромные блага, если избавится от чумы западного рационализма и вновь обретет утраченные дары детей, созданных по образу Божию, и моя убежденность в этом настолько сильна, что я мог бы стать евангелистом этой идеи. Когда кто-то говорит мне, что видимые выражения Евангелия оскорбительны для него или лишены всякого смысла, я стараюсь мягко объяснить ему, что так быть не должно, и предлагаю рискнуть и отдернуть занавес со своей души, позволив Святому Духу проникнуть в его душу через окна его глаз. Несомненно, что церковь должна нести Божье Слово всеми доступными методами. Но и содержание послания, и действенность формы, в которой оно обращается ко всему человеку, определяет то, становится ли это послание Евангельской, Благой Вестью для нас. Мне кажется, что лютеране могут поделиться с остальными христианами именно своей верностью строгому посвящению этому стандарту. Но мы также можем научиться у других тому, как провозглашать Благую Весть и через зримое, и через устное послание одновременно.

Роберт Джейкобсен – бывший епископ лютеранской церкви Альберты, Канада, ныне – мирянин-католик, проживающий в г. Башоу, Альберта.

Отредактированный отрывок печатается с разрешения Роберта Джейкобсена, по тексту «Чему Бог призывает лютеран научиться у православной традиции?» Журнал восточных церквей (лето 1994): 89-106.